Среди самых известных и титулованных ульяновских спортсменов этот человек по праву занимает самое почетное место. Именно ему - воспитаннику динамовской школы классической борьбы удалось первому среди наших земляков-атлетов покорить высшую ступеньку олимпийского пьедестала, навечно вписав свою фамилию в историю мирового спорта. А кроме той яркой победы на летних Олимпийских играх 7976 года в Монреале, на счету талантливого борца, обладавшего своеобразной техникой, выигрыши чемпионатов мира и Европы, престижных международных турниров, пять золотых медалей всесоюзного первенства, почетный титул победителя Спартакиады народов СССР. И вместе с тем борцовская карьера Виталия Константинова была полна противоречий. Яркие успехи на ковре чередовались с обидными поражениями, травмами и горькими разочарованиями. Максималист по природе, он уходил из любимой борьбы и возвращался, учась на собственных ошибках и преодолевая себя, закалял свой бойцовский характер, который вместе с удивительным трудолюбием были его главным и самым грозным оружием. Константинов был личностью не только на борцовском ковре, но и в жизни. Честным, прямыми справедливым человеком, который никогда не боялся и не боится сказать правду в глаза, какой бы горькой она ни была. За это его и уважают коллеги и друзья.

- Виталий Викторович, известно, что борьбой вы занялись серьезно по спортивным меркам довольно поздно - в 16 с половиной лет. С чем это было связано? Долго определялись с видом спорта?

- Все очень просто - там, где я вырос - селе Татарский Калмаюр, что в Чердаклинском районе, никаких секций не было. А когда в 1965 году я приехал в Ульяновск, то однажды в нашу школу пришел Анатолий Иванович Винник, чтобы договориться с директором об освобождении от занятий моего друга Юры Сосколова для участия его в соревнованиях "Трудовых резервов". Вскоре он начал показывать результаты - и нам тоже захотелось попасть в динамовскую борцовскую секцию. Правда, признаюсь, у меня поначалу желания были другие - пойти в бокс или гимнастику. Боксом мы баловались еще в селе, когда накупили перчаток и лупили друг друга, а гимнастика мне просто нравилась. Но так как друзья занялись классической борьбой, и я пошел вслед за ними.

- Рассказывают, что вы долгое время были в числе подающих надежды...

- Нет, чуть-чуть не так. Два года я был не то что подающий надежды, вообще был незаметен. Варился, как говорится, в собственном соку. А когда уже начал царапаться, составлять конкуренцию на тренировках, тогда Анатолий Иванович на меня, наконец, обратил внимание. А вскоре я поехал первый раз на соревнование, где выступил удачно. И пошло... Выступал сначала за "Трудовые резервы", потом в "зените", стал ездить на первенство Поволжья... Первого же серьезного успеха добился уже в армии: в 69-м выиграл взрослый чемпионат РСФСР. И меня сразу же включили в сборную республики для участия в командном чемпионате СССР. Он проводился в Ташкенте и оттуда я привез малую золотую медаль. Так для меня открылась дорога в сборную Советского Союза...

- Потом был 71-й год, когда вас взяли в качестве запасного на чемпионат мира в Софию. Что, не рискнули тогда тренеры выставить вас на ковер?

- В моем весе тогда первым номером считался Кочергин из Ростова-на-Дону - призер Олимпийских игр. Ему было 32, а я был совсем молодой. Тренеры выбрали более опытного, но выступил Кочергин там неудачно. Хотя, отмечу, до последнего момента они не знали, кого ставить. Потом жалели, что не пустили в бой меня.

- Но во всяком случае, атмосферу соревнований столь высокого ранга вы прочувствовали?

- Конечно. Хотя я и в 70-м и в 71-м годах уже неоднократно ездил на международные турниры, даже выигрывал их. И 72-й начал хорошо, завоевал "серебро" на чемпионате Европы вместе с Юрой Соколовым, правда, главный старт провалил. Имею в виду Олимпийские игры в Мюнхене.

- Говорят, что вы перегрузили себя во время подготовки в этим соревнованиям?

- Я был первый, поэтому никто не знал, что меня надо останавливать на тренировках. Все говорили: "Давай, давай". А я трудолюбивый был, вот и давал лишнего, когда надо было останавливать. Короче, просто перетренировaлся. Выходил бороться и мне все было безразлично... Отборолся тогда три схватки: одну выиграл, две проиграл... Одно утешение было, что уступил будущим призерам...

- Знаю, что после той олимпийской неудачи вы долго не могли восстановиться психологически...

- Ну ведь никому не нужен сразу становишься. Это тоже надо понять. Проиграл Константинов - ну и что? Да у нас в Советском Союзе шесть или семь таких, как он. Тяжело было. Вместо меня, помню, сразу взяли Арутюняна из Армении. Но он два раза ездил на чемпионат мира и неудачно. И на Европе ничего не добился. А туг я опять начал восходить, яоэтому тренеры вернулись к Константинову.

- Но удача и от вас отвернулась в Тегеране на чемпионате мира? Что все-таки тогда случилось, когда вы, выигрывая за 8 секунд до финального гонга у поляка Михайлика, умудрились ему проиграть?

- Считаю, что тогда моему сопернику просто, как говорится, подыграли судьи. Я пошел в последнюю атаку, а поляк провел контрприем. Оба мы упали на ковер. Мое действие арбитры почему-то не засчитали, а вот сопернику присудили баллы, которые оказались победными.

- И в итоге вы стали лишь четвертым. Знаю, что эта неудача очень сильно на вас подействовала - несколько месяцев вы вообще старались о борьбе не думать...

- Да, я совсем не тренировался, ведь для меня это был чувствительный удар по самолюбию.

- Скажите, а почему вы так болезненно воспринимали любую свою неудачу на ковре?

- А как иначе, если серьезно занимаешься своим любимым делом. Тем более, что присутствовала явная несправедливость судей. Хотя я сам, конечно , был в той ситуации виноват... Отсюда и разочарование, переживания. Если 6ы все это было на любительском уровне — проиграл, ну, ладно. Но мы ведь были профессионалами, хотя и не говорили об этом открыто, деньги получали за свою борцовскую работу. А ее я привык выполнять серьезно.

- Словом, проигрывать вы не любили?

- Проигрывать никто не любит, и я тем более.

- Путь на вторую для себя Олимпиаду вы проложили в Минске, выиграв чемпионат мира...

- Да, когда я стал чемпионом мира, началась целенаправленная подготовка к Олимпийским играм. Конкурентов у меня тогда уже не было.

- Итак, лето 1976 года. Канада, Монреаль. Что осталось в памяти от тех важнейших соревнований, явившихся пиком вашей борцовской карьеры?

- Конечно же - первая схватка, которая была очень тяжелой. Итальянец Антонио Калтабиани дважды в самом начале "поймал" меня на контрприемах и повел в счете. На первый минуте схватки я проигрывал ему шесть (!) баллов. Представляете мое состояние тогда? А все это получилось от того, что согнал вес. Вроде глаза видят, разумом предполагаешь, что можешь его сейчас бросить, а тело-то непослушное. Слабость какая-то. А может, не слабость, а разминку не так сделал. Непонятно было. Потом, правда, отыгрался и на последних секундах выиграл у него один балл. Кстати, у борцов первые схватки всегда очень тяжелые. Особенно у тех, кто сгоняет вес. Организм-то быстро не может перестроиться. Нужно, как говорится, продышаться. А после первой схватки все идет так, словно ты стал другим человеком...

- Поэтому вы следующую схватку с сильным румынским борцом Гингой, которого, кстати, считали главным фаворитом, выиграли очень убедительно...

- Да, у румына я выиграл явно. Точно не помню, но итоговый счет был 16:2 или даже 18:2. А потом боролся с очень сильным западным немцем Краузе, который два раза подряд Европу выигрывал. И тоже выиграл очень легко. Всего же поединков было шесть, и слабых соперников у меня, уж поверьте, не было.

- Рассказывают, что после вашей победы в финале главный тренер борцовской сборной Игуменов сказал вам одно слово - мужчина...

- Это было его любимое слово. Правда, он говорил его не всем, а кто заслужил. И вообще, к этому человеку я всегда относился с большой симпатией - он был честным человеком, настоящим профессионалом своего деля, неукоснительно соблюдавшим спортивный принцип при комплектовании борцовской дружины.

- В Монреале на счету сборной СССР оказалось семь золотых медалей. Это же был громадный успех...

- Это была команда-легенда. Шумаков, Налбандян, Быков, Резанцев, Балбошин... Кого ни возьми - личность. И они ведь на протяжении всего олимпийского цикла были лидерами, побеждали на чемпионатах мира и Европы...

- Скажите, какие чувства испытывает человек, только что ставший олимпийским чемпионом?

- Чувства появляются потом. А сначала все автоматом идет. Потом уже, когда успокоишься, подумаешь о том, что натворил... Выиграл Олимпиаду! Конечно, было приятно, что твой многолетний, изнуряющий труд получил оценку. Но такой уж большой радости, знаете, не было. И жизнь после этого резко не поменялась...

- А как Ульяновск встречал первого в своей истории олимпийского чемпиона?

- Очень бурно встречал. И вверх подбрасывали, и поздравляли, и подарки всевозможные дарили. Потом орденами "Знак Почета" нас с Анатолием Ивановичем Винником наградили...

- Знаю, что после монреальской Олимпиады у вас был период раздумий. Продолжать ли дальше, ведь все цели уже достигнуты? Выше звания олимпийского чемпиона уже ничего нет...

- Вы правы - после Монреаля не тренировался месяцев пять. Практически закончил. В принципе, можно было и уйти совсем, ведь к тому времени уже заочно окончил институт. Если бы мне тогда предложили подходящую работу, наверное, завершил борцовскую карьеру. Но никто не предложил. Тем временем стипендия от спорткомитета страны продолжала поступать, так что потихонечку стал тренироваться. Правда, на ковер долго не заходил. А тут чемпионат страны в Ташкенте. Почему я на него поехал тогда, до сих пор не пойму. Наверное, сыграло свою роль самолюбие. Скорее всего, ведь перед выступлением там на ковре был максимум раза три, сборов не проходил. Но... выиграл. Правда, чемпионский титул дался мне нелегко. Как говорится, разборолся только к финалу, а первые схватки давались с трудом. Одним словом, выиграл на нервах и на характере...

- Раз уж речь зашла о слагаемых успеха, скажите, какое из них вы считаете главным? Нередко говорят, что спортсмен побеждает за счет таланта. Но талант - это талант, хотя если нет...

- Трудолюбия, то никакой талант не поможет. Какой 6ы одаренный ни был спортсмен, но если он лентяй, что от него можно ожидать? Правильно? Если мало трудиться на тренировках, не выкладываться... Я вот не скажу, что был уж таким талантливым от рождения. В школе на уроках физкультуры всегда стоял на предпоследнем месте. Но был трудолюбивым. И на этом качестве строил все остальное. Сильные физические качества свои находил, развивал их...

- К трудолюбию, наверное, еще один элемент необходим - сила воли, характер...

- Вы правы: без бойцовского характера на ковре делать нечего. Будешь мандражировать и гореть до схватки... Характер должен быть, конечно...

- У вас-то он был. И помогал побеждать на самых ответственных турнирах. На том же чемпионате Европы 1980 года в Чехословакии. Впереди маячила Московская олимпиада, вы считались одним из главных претендентов на поездку. Но поехал... Шамиль Сериков. Обидно, наверное, было?

- А как вы думаете? Полностью пройти олимпийский цикл, выиграть практически все самые важные турниры - чемпионат страны, Спартакиаду народов СССР, чемпионат Европы, личную встречу у Серикова - и остаться дома. Причем, как говорится, отцепили меня в самый последний момент, буквально за 20 дней до Олимпиады, уже после того, как я выиграл контрольную схватку у Серикова.

- Он, кстати, победил на Московской олимпиаде.

- И если 6ы меня поставили - я тоже выиграл. Тогда просто серьезных соперников не было. Единственный, кто мог рассчитывать на успех, - это немец Пасарелли... Сейчас, спустя много лет, я понимаю, что новые тренеры сборной во главе с Сапуновым делали ставку на более молодых борцов. Наверное, это было правильно. Но они, уговаривая меня и других "старичков" вернуться на ковер, должны были четко определить наши задачи. Помочь молодым должным образом подготовиться, не рассчитывая ни на что, - это одно. Бороться на равных за место в команде - это другое. Мы же, получилось, напрасно терзали себя на тренировках: нас попросту обманули. И больше всего меня, ведь я на всех соревнованиях доказал, что являюсь сильнейшим в своем весе.

- И здесь уже была поставлена точка...

- Естественно! Смысл-то бороться дальше пропал...

- Если бы в судьбе Константинова не было спорта, то кем бы он стал?

- Наверное, строителем.

- Почему?

- Люблю строить. Этим я обязан учителю груда в нашей школе - своему однофамильцу Константинову Петру Федоровичу. Этот талантливый человек вел кружки судостроения и авиамоделизма. Я занимался у него и в 7 классе стал даже чемпионом области, смастерив подводную лодку. У него же я научился и обращаться с различным инструментом. Жаль, нет возможности съездить ко мне на дачу, а то бы посмотрели, что я сделал собственными руками.

- Позади 50 лет жизни. Какими житейскими правилами вы руководствовались все эти годы?

- Никому подлости я не делал. Старался быть честным, справедливым и прямым. Если что думаю, то и говорю. Может, не всем это нравится, но считаю, что лучше плохая правда, чем хорошая ложь. Льстить я тоже никогда не умел. И не умею. Вот такой уж я человек...

Записал В. Лучников. Из книги «Команда, без которой нам не жить» (Сборник материалов о ведущих ульяновских спортсменах и тренерах прошлого и настоящего) Владимир Лучников, Вячеслав Ташлинский. Ульяновск, 1999 г. Благодарим за предоставленные материалы!